Сеть [Buzz] - Андерс де ла Мотт

Сколько времени они ехали, прежде чем попали сюда? Трудно сказать, шофер ехал не самой прямой дорогой навскидку часа два. Сколько часов нужно, чтобы пройти это расстояние пешком? Шесть? Восемь? Если идти в нужную сторону, так сказать… При пятидесятиградусной жаре в компании лишь змей и скорпионов так легко сбиться с пути. Как чувствует себя человек, затерянный в пустыне?

Эйч Пи невольно сделал пару неуверенных шагов в темноту.

Лагерь располагался в низине, однако освещение от многочисленных лампочек позволяло разглядеть в темноте очертания бархана. Наверху темнела одинокая тень, напоминавшая косо стоящий телефонный столб, и после некоторых колебаний он направился в ту сторону.

Подойдя ближе, Эйч Пи обнаружил, что на самой верхушке столба восседает птица — видимо, одна их тех черных птиц, которых он видел вдали в течение дня. Птица сидела неподвижно, нисколько не пугаясь его присутствия. Более всего она напоминала тощую ворону, однако в отличие от своих европейских родственников имела изогнутый клюв, похожий на турецкую саблю.

Когда Эйч Пи приблизился, ворона рывком повернула голову и уставилась прямо на него. От взгляда ее маленьких глаз, похожих на горошинки черного перца, что-то перевернулось у него в душе, и он замер в нескольких шагах от своей цели.

Птица продолжала молчаливо разглядывать его. Эйч Пи почему-то не мог отвести от нее глаз и даже затаил дыхание.

Внезапно грубый клюв открылся на сантиметр, и на мгновение Эйч Пи показалось, что птица пытается ему что-то сказать.

Волосы у него на теле встали дыбом.

Вот уж…

— Гураб аль-байн!

Эйч Пи вздрогнул.

За спиной у него стоял Эмир, их водитель.

Проклятье! До чего он перепугался!

— Ч-то-что?

— Гураб аль-байн, — повторил мужчина, указывая на птицу. — Пустынный ворон. Они приносят несчастье, bad things — you understand?[40]

В этот момент ворон каркнул — глухой раскатистый звук завибрировал, ударяясь о грудь Эйч Пи. Затем птица наклонила голову набок и, в последний раз посмотрев на людей, тяжело взмахнула крыльями и покинула свой наблюдательный пост. Несколько секунд спустя она исчезла во тьме пустынной ночи.

— Не надо ходить один, босс. Вы можете заблудиться. Легко пропасть, понимаете?

Да уж, Эйч Пи это прекрасно понимал.

— Bad things, — пробормотал он себе под нос, глядя в темноту.

Глава 05. Bad things

Форум столпов общества

Опубликовано: 7 ноября 21.28

Пользователь: MayBey

Самое худшее, что может случиться с полицейским, — потеря доверия к коллегам…

Просмотреть все 29 комментариев

* * *

Выйдя из туалета, он чуть не налетел на Анну Аргос.

Она стояла спиной к нему и, как ему показалось, кого-то ждала. Судя по всему, Пожиратель лягушек решил отложить круассанчик, прежде чем предаться утехам в тени припаркованных машин.

Вот ведь идиоты!

В следующую секунду Эйч Пи увидел блестящий прямоугольник телефона, приложенный к уху, и внутри у него все подпрыгнуло. Ярость, уже почти угасшая в нем, запылала с новой силой, и он напористо двинулся вперед.

— Нет-нет, за мной никто не следил, все в порядке. Я на другом конце земного шара, — пробормотала она по-английски, прежде чем он схватил ее за руку.

В ее взгляде отразился такой же страх, как это было в его фантазиях в VIP-зале, и, как тогда, злость его тут же улетучилась. Прошло несколько секунд, прежде чем Анна пришла в себя и с раздражением стряхнула с себя его руку, однако он успел все понять.

Кем бы ни была Анна Аргос, какой бы крутой ни притворялась, однако существовало что-то — или, что еще более вероятно, кто-то, кого она боялась до смерти, даже пребывая на другом конце земного шара.

— Отпусти, мерзкая скотина!

— Sorry,[41] — пробормотал он, нетвердой походкой отступая назад, держа руки перед собой. — Я немного перебрал. Не будем ссориться!

Она бросила на него гневный взгляд и снова повернулась к нему спиной.

— Знаете, моя сестра жила с парнем, который ее бил, — проговорил он.

Повернув голову, она посмотрела на него удивленным взглядом. Когда несколько секунд спустя она открыла рот, ее голос звучал уже совсем не так враждебно.

— И что?

— Я убил эту сволочь, — ухмыльнулся он и поплелся обратно в сторону лагеря.

* * *

Они сняли с себя рации и защитные жилеты, заперли оружие в сейфы и переоделись в штатское. Андерберг зарезервировал конференц-зал для проведения обязательного дебрифинга, и теперь все нетерпеливо ожидали этой процедуры.

Не меньше часа понадобится, чтобы обсудить все случившееся, а потом пройдет еще час, прежде чем можно будет поехать домой.

Хотя лично она, хоть и устала не меньше остальных, совершенно не торопилась домой.

— Ждем Рунеберга, — произнес Андерберг, заметивший нетерпение группы. — Кстати, вот и он.

Рунеберг вошел в зал.

— Небольшие изменения, — кратко проговорил он. — Нурмен, ты проведешь свой дебрифинг в одиночестве, когда остальные закончат. Пока можешь написать отчет.

Она вздрогнула и открыла рот, чтобы возразить. Так никогда раньше не делалось, и ей вовсе не хотелось, чтобы ее выдворили за дверь на глазах у подчиненных.

Однако прежде, чем она успела что-либо произнести, Рунеберг отрезал:

— Вперед, Нурмен! Чем быстрее мы закончим, тем скорее попадем домой.

Несколько секунд спустя дверь конференц-зала закрылась за ней.

* * *

Наконец-то!

Он лежал на подушках в павильоне, где предлагали шишу, и блаженно делал глубокие затяжки. Кальян, стоявший перед ним, негромко побулькивал, в то время как влажный прохладный дым обволакивал горло, клубился в дыхательных путях, опускался в легкие.

Sweet![42]

Кто-то из французов — Эйч Пи точно не помнил, кто именно, — принес эту смесь. Немного травки на дне, потом выверенная доля табака сверху, под фольгой с древесными углями. Кто бы ни был этот парень, свое дело он знал — эффект был идеально сбалансирован!

Compliments to the chef![43]

Теперь он чувствовал себя куда спокойнее, заметно расслабился.

Скосив глаза на свою туристическую футболку, Эйч Пи вдруг рассмеялся. Просто ужас, до чего она идиотская и до чего же глупо выглядел, должно быть, он сам в ней, да еще и с полотенцем на голове.

Он расхохотался, и его веселость передалась остальным посетителям павильона.

— Эй, Томас! Что тебя так развеселило?

— Ничего особенного, парень, ничего особенного, — хихикал он, не в силах остановиться. — Просто вся эта долбаная страна… Здесь все сплошная показуха, понимаешь?

Он снова затянулся из кальяна, задержал дым в легких на пару секунд и откинулся на подушки.

— Мы поняли, Томми, — пробормотал второй француз. — Все искусственное, не по-настоящему, d’accord?[44]

Он добавил что-то по-французски, и все начали посмеиваться.

— Вот именно, — пробормотал Эйч Пи, глядя в потолок, в то время как агент 007 Дрёма наконец-то появился, расслабил мышцы вокруг его век и мягко опустил шторы. — Все не по-настоящему. Это просто…

— Игра?

Он открыл глаза. Последнее слово прошептал кто-то справа от него, где-то ближе к выходу из павильона, однако в слабом свете его затуманенный взор различал лишь темные силуэты.

— Ч-что? Кто это сказал?

Ответа не последовало, лишь новые смешки. Неужели он ослышался, неужели его больное воображение снова выпустило на сцену свой хор мальчиков?

Мигая, Эйч Пи пытался вглядеться в полумрак, однако туман в голове не желал рассеиваться. Похоже, курительная смесь все же оказалась чуть-чуть крепковата…

— Ты когда-нибудь совершал настоящий поступок, Томас?

На этот раз вопрос задал француз, сидевший рядом с ним.

— Что ты имеешь в виду? — заплетающимся языком проговорил Эйч Пи и почесал шею.

— Тебе доводилось совершить что-нибудь такое, от чего душа и тело просыпались и начинали действовать на повышенных оборотах? Словно весь мир замер, следя за тобой?

Снова смешки, он и сам засмеялся, хотя не понимал до конца почему.

Постепенно у него возникало ощущение, что французы смеются над ним, что они подтрунивают над ним, но его обкуренный мозг не мог разобраться, как и зачем.

— Знал бы ты, парень… — пробормотал он и обнаружил, что произнес эту фразу по-шведски.

Тогда он повторил ее по-английски. Знали бы эти парни, с кем они делят кальян… Живая легенда — вот кто он такой!

Тонкие белые жалюзи на окнах павильона покачивались взад-вперед от прохладного ночного ветерка.

Вперед…

…назад

Туда…

…сюда.

— Так что же ты совершил, Томас? Валяй, рассказывай!

Этот вопрос задала одна из девушек, возможно, та красотка, с которой он танцевал.